Сонечка

Эпилог. Этот рассказ был мной написан во время учебы на Высших литературных курсах имени Горького (тех, что за Макдональдсом на Тверской в Москве). Все мои соученики его осудили — ну, большинство. Меньшинство, напротив, одобрили. В общем, давно дело было. И что-то среди ведущих литераторов ни одной фамилии этих критиков я не замечала. Но это — про другое.

Итак, начнем…

Сонечка стояла у огромного прозрачно-чистого окна с развевающимися от ветра, дующего в раскрытую форточку, занавесками. Ей непременно нужно было посмотреть наружу, за окно, в это синее-пресинее небо и она дергала ручки рамы, чтобы открыть ее и получить полную картину происходящего, не разделенную на четыре части и не прикрытую материей. Но старая закрашенная рама не поддавалась, ручка выскальзывала из пальцев. Сонечка подумала, что в такой красоте, которую она никак не может разглядеть полностью, можно летать. И если ей удастся сейчас открыть окно, она вполне может попробовать парить прекрасном небе – у нее непременно получится. Сонечка знала это наверняка, хотя и не летала еще ни разу. Но даже предвкушение полета, слегка омраченное упрямством деревянной конструкции, было таинственно и очаровательно…

Проснулась Сонечка от грохота кастрюль в кухне. Еще не открывая глаз, по ярким солнечным лучам, играющим на ее лице и одеяле, Сонечка поняла, что день обещает быть чудесным.

Мама, не чувствуя, очевидно, очарования весеннего утра, гремела посудой. Да так выразительно, что сразу было понятно, что весна ее вовсе не радует, взрослая дочка вполне могла бы и сама что-то приготовить на завтрак, сын – начать заниматься, и вообще сегодня утром жизнь, кажется, опять не удалась…

«Ну вот, — подумала Сонечка, — мамашка беснуется, придется вставать. А так хотелось понежиться в постели! А еще лучше – досмотреть сон, ведь старт был так близко». Что-то очень приятное вспоминалось ей — просыпаться от грохота кастрюль было обидно. В окно светило весеннее солнце, кажущееся особенно ярким и ласковым от того, что суббота, и торопливо подскакивать с кровати вовсе не обязательно.

В общем, все было бы хорошо, если бы не ощущение надвигающейся беды, которое не заслонили ни странный сон, ни яркое утро. Сонечка быстро вспомнила, откуда он взялся — самые худшие опасения, кажется, сбылись…

— Сонька, вставай! – закричала мама, подумав, что просто грохота уже явно недостаточно – часы показывали восемь утра.

Так грубо мать называла дочку только когда хотела показать свое недовольство миром вообще и Соней в частности. А чаще всего звали девушку Сонечкой. На самом деле лет ей было не так уж и мало, а именно двадцать пять, и некоторые ее ровесники давно уже стали Натальями Ивановнами (особенно те, что поступили после девятого класса в педучилище или после одиннадцатого – в пединститут и обучали сейчас малолетних лоботрясов), а вот Сонечка оставалась Сонечкой. Учитывая то, что на вид мало кто «давал» ей больше девятнадцати, такое именование было вполне оправданно. Сонечка была тоненькой, как тростинка, с хрупкими руками и узкими плечами. У нее было милое личико с правильными и утонченными чертами, серые глаза, окруженные пушистыми ресницами и русые тонкие мягкие волосы. Для ухода за ними Сонечка пользовалась хной, и поэтому всегда была ярко-рыжего цвета – слабые волосы воспринимала краску мгновенно.

Особенностью «Рыжей Сонечки» было то, что уродилась она ужасно медлительной и неспешной. Чтобы собраться и выйти из дома за продуктами, ей требовалось полдня, а уж приготовления к вечеринке и вовсе занимали неделю. Именно поэтому если ей удавалось сделать хотя бы одно из десяти намеченных на день дел, это было редкой удачей. А может быть, дело было вовсе не в медлительности, а в том что, намереваясь сложить сумку, Соня вспоминала, что нужно бы погладить юбку, потом – найти целые колготки, потом звонил телефон…

Знакомые считали Сонечку очень доброй девушкой. Они имели в виду то особое понимании добра, когда вместо того, чтобы заниматься своими делами, непременно нужно принимать участие в мирных переговорах между поссорившимися подругой и ее любимым мальчиком. Учитывая, что любые действия, на которые среднестатистическая девушка потратила бы час, занимали у Сонечки минимум день, жизнь ее была расписана между плановыми актами помощи и выездами по «скорым» вызовам – спасать тех, кто только что вляпался в «беду». Трагедии случались все больше душевные – то он ее бросит, то она его не любит… В результате до занятия собственными проблемами дело доходило редко.

19 thoughts on “Сонечка

  1. Я смотрю, все новое, это хорошо зарытое старое. Сонечка, ето оно и есть. Поздравляю с «премьерой»:)).
    Мой братец, пребывая в счастливом шестилетнем возрасте, как-то задвинул отцу такую телегу. Что мол мечтает папе на день рождения подарить домашние тапочки. Но почему-то не просто тапочки, а тапочки отцовского брата — дяди Сережи. Чем-то они братца очаровали. На вопрос — а почему не новые, — он ненадолго задумался и обосновал: «А они будут новые — для отца». Так мы потом дядины тапки и звали — «староновые тапочки». Практически на Вы.

  2. Лора , замечательно, только введи в сюжет еврейскую тему, например «еврейская мама» — для актуальности и Гешер НАШ.
    Талантлива зараза!:Р

  3. Ключевое слово «зараза». Если конкретизировать, то язва. Сибирская.

  4. может, пусть В.Д станет еврейской деканшей?
    Мне ее образ так смутно, но омерзительно знаком)))

  5. Прообраз нашей героини (я имею в виду деканцу) жив-здоров. И когда мой одногруппник, а ныне преподаватель ЛГУ (это вам не провинциальный вузик какой-нить!), мальчик культурный, на всяких симпозиумах в ней общается. Так у него все спрашивают: «А что тебя связывает с этой старушкой с Алтая?»
    А однажды, напившись, он испросил в вузе отпуск, и отправился в Сибирь… хоронить упомянутую старушку… сердобольные коллеги даже на венок деньги собрали… Это к вопросу о том, как алкголики становятся врунами:)))

    1. «Сонечку» прочла с удовольствием, как и Историю одного развода, только непонятно, почему Сергей Владимирович превратился в конце в Сергея Николаевича, а сын, названный в честь деда — отца Сергея- оказался Вадиком ))
      А вообще с нетерпением жду выхода Вашей КНИГИ! Удачи и успехов!

  6. Xantippa без антисемитизма подойдем к этому образу, пусть она у нас будет заботливой безмерно, любящей безгранично, всепредвидящей, всезнающей мамочкой. Кажется изложил доступно, образ еврея злодея не новость для российского читателя, другого он себе и непредставляет!

  7. в.д. из евреев вычеркиваем по всем пунктам — это я не подумавши написала. Не знаю, какая она мамочка, но характер у нее албанский.
    А что, на венок больше не скидываются?

  8. Внимательно прочитала метки на блоге. Что приятно, в метки вынесли меня, Чапу, Пола, Стивена фрая и Кристовера Мура… Вот теперь думаю, а не начать ли зазнаваться?

  9. Да, еще в метки вынесены Евгении Миронов и Колбышев, Чулпан Хаматова, Альмадовар и морковный кекс.

  10. Не правда ли, приятно быть в одном ряду с морковным кексом, рыбой и Альмадоваром. Ну, и Колбашевым тоже. А ты чертовски наблюдательна, детка. Причем ты встречаешься тут чаще кекса и даже чаще Колбасяна. Только реже Любви:)))

  11. Ну дак и я о том же. И славно, что реже любви, потому что есть, к чему стремиться!!!

  12. Я все понимаю но почему колбашев и жопа рядом, не совсем! За что они так парня подставили? И почему одни слова крупно а другие мелко, а почему меня нету? Обидно как то?

  13. А все потому, Костя, что тут, даже чтобы просто дорасти до жопы, «надо очень быстро бежать»!

  14. Стрелка а ты видела что он после твоего имени выставил? Я бы разобрался!

  15. Костя, наивный ребенок. После моего имени чего только не выставляли. Но как говорят наши ПОП-идолы «Любой скандал повышает ПОПулярность»:)).

  16. Резюмирую: как сказали классики » не бери в голову, бери ниже..», ОК принимается!

Добавить комментарий для костя Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *