Увидеть Париж, и….Памяти таксы Сони

День первый

taksa2В Париж мы прибыли вдвоем – с таксой Соней. Такса на самом деле звалась длиннющим набором имен, оканчивающимся на «Сольвейг», имела длиннющую родословную и шикарную шоколадную шубку. Ей было десять месяцев. Все, кто ее видел, теряли дар речи – такая она была красотка. Потом уже обращали внимание на меня. Мне было двадцать восемь. Я была в отпуске. Лучшей компании, чем такса, для путешествия по Европе, у меня не нашлось. Или не требовалось. Стояла ранняя осень. В Париже было уже не жарко, еще не холодно. Поток безумных туристов стал меньше. Мы льстили себе, что принадлежим к ценителям и попсовыми тропами гулять не станем. Просто не пустят.
Я звала собаку Соней потому, что всех приличных такс всегда зовут человеческими именами и, по моему мнению, они являются венцом творения. И в своем убеждении я совсем не одинока. Я даже встречала известного актера, у которого в гримерке висела схема эволюции. От обезьяны к таксе. Через человека.
Надо сказать, что спутница моя совершенно никого не смущала. Нас без проблем селили в отелях, возили на всех видах транспорта и обслуживали в ресторанах. Жаль только, что в музеи не пускали. Впрочем, мы не особенно и рвались.
Прибыли мы в столицу мира на известном экспрессе Кельн – Париж, бегло осмотрев из окна поезда Германию, Голландию и Бельгию. На вокзале Париж-Норд я открыла путеводитель и позвонила в гостиницу, которая показалась мне приемлемой по цене и расположению. Естественно, администратор растекся по телефонной трубке от будущего счастья видеть среди своих постояльцев девицу с собакой. Правда, за Соню нужно было доплачивать как за половину человека. Что мне, учитывая вышеизложенное, казалось вполне справедливым. И мы поселились недалеко от Мулен Руж, у подножия Монмартра. Предполагалось, что визит будет краткосрочным. Дня 3 – 4, не больше.
В программу первого дня пребывания входило катание на параходике по Сене, осмотр центра города, обед в ресторанчике. Соня ела собачьи консервы из изящных банок и мужественно боролась с велосипедистами, которые ей казались величайшим в мире злом. Но облаять всех велосипедистов в Европе не под силу ни одной таксе, даже самой звонкоголосой. Пришлось позволить им жить.
Ночь мы провели в огромной двуспальной постели, я – с бокалом французского вина, и куском сыра, изумительного на вкус, но воняющего покойником, а Соня – с косточкой из хорошего собачьего магазина в зубах.

День второй

За завтраком Соня сидела в кресле, свернувшись калачиком. От булок она отказалась – из-за фигуры, наверное. Потом мы отправились осматривать собственно Монмартр, пляс Пигаль и Мулен Руж (снаружи). Оценили очарование старой карусели и кайф спуститься с Монмартра на фуникулере. Соня большую часть времени сидела у меня на руках под курткой. Сзади я была похожа на девушку. Спереди – на кенгуру. Наши профили вырезал из черной бумаги умелец на Монмартре. Получилось два длинных носа подряд. Я купила кукол ручной работы. Соня выгулялась около старой мельницы. Менее известной, чем кабаре Мулен Руж, хотя она единственная действующая ветряная мельница…
Во второй половине дня я решила оставить Соню в гостинице и сходить в Нотр-Дам де Пари. Внутрь именно этого собора я рвалась затем, чтобы проверить – правда ли цветные витражи способны ввергнуть простого смертного в религиозный экстаз? Увы, чуда не произошло, несмотря на все очарование знаменитого собора. Пошел проливной дождь. Настроение испортилось. Снаружи в дождь собор был мрачен, как все готические чудеса, и наводил на размышления о бренности жизни. И не даром.
Когда я вернулась, оказалось, что толстая дура-горничная зачем-то решила проявить усердие и сделать уборку в нашей комнате. Предостережение «не беспокоить» на двери ей не помешало. Соня ушла гулять. Я сначала даже не знала, что делать. Рыдать? Убить горничную? А заодно и администратора? Сжечь отель? Но тогда куда же вернется Соня? Я бродила по окрестным дворам, звала ее и рыдала. Сказать, что настроение было испорчено – значило ничего не сказать. Жизнь была кончена. Я точно знала, что это «последний Париж» для меня — в этот чертов город я никогда не вернусь.

День третий

Как девушка деятельная, я не хотела сидеть, сложа руки. С утра я прочесала Монмартр и пляс Пигаль (включая близлежащее старинное кладбище, служители которого никак не могли понять, зачем так громко орать и свистеть). Сони нигде не было.
Определенную сложность представляло то, что никто в Париже принципиально не говорил ни на одном языке, кроме французского. Говорящие на немецком не могли рассчитывать на помощь из-за давней неприязни парижан к фрицам. Все остальные языки принимались более снисходительно. Но найти того, кто разумел бы хотя бы псевдомеждународный английский, было ужасно сложно. Даже слово «дог», известное любому российскому двоечнику, никому в Париже ни о чем не говорило. При помощи международного языка жестов и имитации лая удалось выяснить, что всех бездомных собак забирает полиция.
В полиции меня встретили очень любезно. Мы полчаса объяснялись при помощи разговорника советских времен. Собаки оказались в разделе «Сельское хозяйство», который начинался с фразы «Разрешите мне осмотреть ваше хозяйство». Я живо представила себе, как повернулся бы разговор с полицейским, начни я с этой фразы. Смеяться не было настроя – я искала компаньонку. Полисмен сказал, что за последнее время они нашли одного ротвейлера, и пес так уже надоел всему управлению, что они охотно отдадут его мне. Но мне нужна была такса – по-французски «текель». Причем не какая-нибудь посторонняя такса, а моя Соня.

День четвертый

Горничная старалась не показываться мне на глаза. Администратор организовал бесплатные завтраки – как потерпевшим во время землетрясения. Я рыдала, не переставая, и продолжала целенаправленно искать свою подружку.
Следующим этапом был собачий приют на окраине города. В цивилизованном Париже всех бездомных животных (большинство из которых были собаками) свозят в огромную «гостиницу», в которой они и живут в ожидании решения своей судьбы. Территория приюта разделена на две части. В первой содержат свеженайденных – тех, которые еще вполне могут рассчитывать на то, что за ними придут хозяева. Здесь попадаются кошки, еноты, кролики, петухи и вообще все представители фауны, которых заводят горожане. Если горе-владельцы приезжают сюда за своими потерявшимися «почти детьми», они оплачивают приюту время пребывания питомца.
А те звери, кому не везет, и хозяева не появляются в течение пары-тройки недель, переходят во вторую часть приюта. Для окончательно ничейных. Именно отсюда можно взять животное, если вы решили его завести, но не хотите по какой-то причине покупать в магазине или питомнике. Например, из гуманных соображений. В основном в огромных вольерах сидят огромные собаки. Маленьких разбирают быстро… Видимо потому, что вменяемые родители, при всей своей гуманности, не рискуют взять для ребенка большого взрослого пса. Все же трудно сказать наверняка, что у него на уме. Собаки никогда не выгуливаются – пол в вольерах просто моют из брандспойтов.
Все это я узнала из пантомимы, которую мне показала директриса собачьей гостиницы. Над приютом стоял хронический шум: вой, визг и мяуканье. Сони нигде не было. Вообще была только одна такса, которую восхищенные дети забрали прямо у меня на глазах. Еще бы – я бы тоже выбрала ее. Несмотря на вполне сносные условия содержания животных, приют производил жуткое впечатление.
Я оставила администратору номер телефона отеля, свой сотовый (пришлось купить французскую сим-карту). И грустно поплелась домой. Это точно был «последний Париж». Его не могли спасти ни Эйфелева башня, ни Лувр. Это было мертвое место.
По ходу поисков пришлось научиться добираться до нужной мне точки города на РЕР (это сеть железных дорог, охватывающая все окраины и пригороды Парижа и плавно переходящая в городское метро), общаться с мусорщиками и таксистами, покупать в китайских ресторанчиках еду на вынос и выбирать вино и сыр. Такси я перестала пользоваться почти сразу – это самый неудобный из-за пробок и дорогой из-за повременной оплаты вид транспорта в Париже. Пару раз оплатив получасовую пробку, я пересела на метро-РЕР окончательно.
К концу четвертого дня «отдыха» я решила, что, несмотря на потерю компаньонки, я все же в Париже и в ближайшие сто лет по своей воле в этот проклятый «последний Париж»  не поеду. Но быть в Париже, хоть и последнем, и ничего не увидеть — не путь к уменьшению депрессии. Я зашла по дороге из приюта в Лувр. По всему музею гуляли толпы китайцев и висели указатели «Джоконда там». В огромном Лувре преобладал почему-то Рубенс, что меня лично расстраивало. Может быть, это просто вписывалось в концепцию моей грусти?

День пятый

Настроение надо было поднимать, потому что жизнь продолжалась. Сделать это можно было лишь двумя способами. Первый – отправиться в близкий по духу музей. Второй – сделать новый шаг в поисках. В качестве лечебного заведения был выбран музей Родена. В качестве меры – объявление в газете. Через своих российских знакомых я разыскала русскоговорящего француза, который когда-то был атташе по культуре в городе Томске. Мы встретились в кафе и начали писать объявление. Первая фраза сначала была такой: Русская девушка потеряла собаку. Но разве в горе важна национальность? И мы начали так: Потерялась такса. Но соавтор мой был недоволен. «Для французов, — сказал он, — писать надо иначе. Начнем так: ЗА ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ!» Наконец текст был написан на русском, переведен на французский и одобрен двумя сторонами. Мой помощник пообещал дать объявление в ежедневной газете – сроком на неделю (разумеется, не бесплатно!). А я взяла экземпляр, размножила и расклеила вокруг нашей гостиницы. А потом стала раскладывать везде, где бывала. Потому, что потерявшиеся собаки обычно убегают очень далеко. Особенно в чудом городе. Особенно в мегаполисе.

День шестой

Дружественный француз горячо рекомендовал подать в суд на отель. У меня не было сил. Мне было противно даже видеть администратора. Куда делась горничная, оставалось только догадываться. Кроме того, никакие суды не могли бы вернуть мне Соню. Да и не факт, что в процессе возмещения ущерба все забыли бы о том, что нужно давать мой телефон тем, кто найдет ее и позвонит в отель. В общем, я не стала требовать возмещения ущерба. Никто не звонил. Я съездила еще раз в приют. Количество потерянных петухов увеличилось. Сони не было. Особой надежды у меня тоже не было, но не сдаваться же? Для поднятия настроения пришлось пойти в музей Орсе. Я уже ориентировалась в Париже и могла дойти до отеля от Сены пешком – по карте в путеводителе. Центр города не так уж велик. В нем живет огромное количество собак и собачников – они попадались мне на глаза на каждом шагу. Кто-то из них, я надеялась, и приютил мою Соню.
Вечером я поднялась на Эйфелеву башню. Увы, она оказалась слишком высокой, чтобы разглядеть собаку.

День седьмой

Я уже купила обратный билет. Найти Соню не представлялось возможным – за это время она или погибла в мегаполисе, или нашла новых хозяев. Настроения путешествовать дальше не было. Отпуск заканчивался. Самолет улетал днем и единственное, что я могла сделать ранним утром – это сходить на блошиный рынок. Потому, что традицию в каждой стране посещать блошиные рынки я блюду свято. Кроме того, где как ни на толкучке можно было еще расклеить оставшиеся объявления? Рынок оказался таким огромным, что обойти весь не представлялось возможным. Кроме того, часть его была вполне банальной – там продавались лампочки, запчасти и китайский ширпотреб. А меня интересовали старинные, или хотя бы старые, вещи. Таковые, конечно, нашлись. Я купила шелковый платок. А потом глянула на разложенные перед стариком на газете вещи и остолбенела: там стоял подсвечник в виде собаки. Ужасно похожей на мою Соню. О том, чтобы торговаться, не было и речи. Впрочем, художественной ценности подсвечника я не знала – вряд ли она вообще была. Важно было, что это Соня. В каком-то смысле я ее нашла. Потом кто-то звонил по телефону, но, услышав русскую речь, смутился и повесил трубку. Надеюсь, что моя Соня живет в Париже и ужасно всем довольна. Возможно, и для меня это был не такой уж «последний Париж».

11 thoughts on “Увидеть Париж, и….Памяти таксы Сони

  1. и где тут логика. как новый год может отменить рекламу? обычно наоборт бывает.

    1. нет, просто один деятель написал длиннющую рекламу про вызов дедов морозов — со ссылкой… я ссылку убрала, а текст оставила — не зря же старался:)))

  2. а где текст про дедов морозов, у которого ты ссылку убрала? похоже ты пошла по моим стопам, убиваешь все, что сама же решила оставить:). с тебя бутылка коньяка. мне.

  3. мой предыдущий комент тоже сотри))
    речь о том, чтобы стереть активную ссылку у девушки алиночки. нефиг нам здесь мусорить!

Добавить комментарий для Lara Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *